Друг. Любовник. Муж. 2 часть - Александра Сергеевна Седова

– Кирюх…-говорит тихо, немного растерянно.– Ребёнок правда от Бадаева?

– Я не знаю.-отвечаю на выдохе. И тут же спохватываюсь. – Нет никакого ребёнка. Не будет.-говорю как безумная.

Кит меня за плечи сжимает, поддержать хочет. Принимает на себя мои переживания, а мне всё равно. На него, на парней. Плевать что они теперь обо мне думают. На ребёнка плевать. Мне только Дан нужен. Чувствую одержимость. Готова в ноги ему падать и умолять, чтобы простил. На всё готова, ради этого.

– Ты не горячись.-говорит Кит убедительным тоном.– Обдумай всё хорошо. Я рядом буду. Помогу.

– Кит, уходи.-перебиваю. Хочу одна побыть. Давит на меня его внимание.

Вздыхает, смотрит понимающим взглядом, с кровати встаёт. Подходит к двери и оборачивается, сказать ещё что-то хочет, но не решается. Выходит.

В палате сразу тихо стало и пусто. В этой тишине отчетливее слышно как душа ревёт. Слышно, как ядовитая боль по венам расходится. Кажется что даже кожа болит и волосы. Невыносимо. Сжимаю шестёрки и на подушку опускаюсь. Одеяло в кулаках сжимаю со всей силы и кричу, как зверь раненый. В палату медсестра заходит, с металлическим маленьким подносом в руках. На подносе шприц с набранным лекарством. Смотрит на меня, подходит решительно, поднос на тумбочку у кровати ставит.

– Сейчас мы укол сделаем, и легче станет.-говорит, перчатки надевает, спиртовую салфетку распаковывает. Думает, я от головной боли ору. А я шов на лбу даже не чувствую.

– Проваливай.-рычу на неё. Диким взглядом смотрю.– Выметайся!

Вижу как она растерялась, шприц в руках сжимает и не знает как ко мне подступиться.

– Простите, но я должна сделать вам укол. Это обезболивающее.– говорит немного растерянно, смотрит с надеждой.

– Ладно.-выдыхаю. Может этот препарат и душу мою обезболит? Жду когда она своё дело сделает, накрываюсь одеялом с головой и в сон проваливаюсь.

Неделя в больнице позади. Было время чтобы в себя прийти и всё обдумать. Дан ни разу не позвонил. Максим приезжал каждый день, раздражал своим вниманием. Пришлось просить руководство больницы чтобы не пускали его ко мне. Он стал через медсестру подарки передавать, в виде цветов, фруктов и роллов из его ресторана. Я к этому ко всему даже не притрагивалась. Зато медсестры с удовольствием всё себе забирали. Кит приезжал каждый день. Сидел со мной по нескольку часов, потом уезжал. Про Дана ничего не говорил. И хорошо. Не уверена что готова знать о том, как он предстоящий развод переживает. Наверняка уже нашёл с кем утешиться. Алёнка ко мне в больницу, как на работу приходила. Пыталась своей позитивной энергией меня подбодрить. Федя и Заур приезжали. Чему я была крайне удивлена. Сперва даже не знала, как реагировать на их появление. Федя дал понять что осуждает меня и не одобряет всего что произошло, но по дружески готов поддерживать. Дружба дороже, чем ошибки которые мы совершаем. Заур сильнее впечатлился. Не может принять того, чтобы замужняя девушка, от любовника залетела. Все произошедшее на личный счёт воспринял. Как будто я и его предала. Привозил документы на развод и бумаги о разделе имущества. Дан хочет как можно быстрее развестись, чтобы без суда. Я покорно всё подписала, даже не читала что там написано. Как сказал Заур, разведут нас в ЗАГСЕ, по истечении месяца с момента подачи заявления, так как оба согласны и никаких претензий не имеем. Предупредил, что я могу предоставить справку о беременности и тогда уже через суд придётся разводиться. Просил этого не делать, чтобы избежать неприятных ситуаций и конфликтов. А я и не собиралась. Решила уже, что не будет никакого ребёнка. Даже если он от Дана. Мне без него никто не нужен. Тут бы самой выжить в пучине этих омерзительных и болезненных событий. Не до детей мне сейчас. Надо квартиру искать. На работу выходить и стараться не загнуться от ядовитого презрения к самой себе.

Беру в руку спортивную сумку с вещами, из палаты выхожу. Медсестры улыбаются, здоровья желают, прощаются со мной. Вежливые до тошноты. Иду по коридору, на автомате им в ответ киваю, спешу скорее покинуть эти бледные стены. Хочу душ принять, отмыться от больничного запаха. И вещи скорее перестирать. Выхожу из клиники, стою на крыльце и не знаю куда идти. Наверное нужно номер в гостинице снять. А в какой? Я в гостиницах не останавливалась, даже не знаю какие у нас в городе хорошие и не дорогие. К крыльцу машина подъезжает. Новый тонированный краун, только после ремонта. Переднего бампера ещё нет и капот по цвету от оригинала немного отличается. Никита из машины выходит, ко мне направляется, сумку из моих рук берет.

– Поехали, отвезу.-говорит и разворачивается к машине.

– Я к тебе не поеду.-отвечаю, с места не двигаюсь.

Оборачивается, взглядом въедается, брови непонимающе сдвигает.

– Ко мне?-удивляется.– Дан же тебе квартиру оставил, ты сама документы подписывала.-говорит серьёзно, ждёт, когда я к машине подойду.

А меня как по голове ударило. Квартиру на меня переписал. Откупился! Чтобы без лишних споров поскорее от меня отделаться. Сажусь в машину, наблюдаю как Кит двигатель заводит. Не капли злости на его лице, за то что я его машину разбила. Хорошо что у нас в сервисе работают хорошие мастера. Быстро починили. Думаю об этом и сердце сжимается. Не у НАС в сервисе, а у НИХ. Я больше не имею никакого отношения к «АвтоДому», как и к Дану. Через три недели нас официально разведут и мы станем чужими. Как будто ничего и не было. Это сложно осознать. И ещё сложнее принять. Не понимаю, как такое возможно, что люди любят друг друга, семьёй называются, родственниками становятся. А потом печать в паспорт и всё. Посторонние.

Никита меня до квартиры проводил, в гости не стал напрашиваться. Понимает, что мне сейчас надо одной побыть. Привыкнуть. Захожу домой, сумку у порога кидаю, полутемную прихожую осматриваю. Свет не хочется включать. Квартира словно умерла. Нет в ней больше души. Ото всюду могильным холодом веет и одиночеством. Прохожу в нашу спальню. Чисто кругом, стерильно даже. Постель застелена, новый телевизор на тумбочке. Подхожу к шкафу и дверцу открываю. Смотрю на пустые полки и вешалки. Слезы сдерживаю. Дан все свои вещи забрал. Даже старые кроссовки, которые лежали в коробке из под обуви в самом низу. Я как заведённая по квартире мечусь, ищу следы его пребывания в этой